Серия публикаций в «Белоглинских вестях» за прошлый год под названием «Его знают американцы. А мы?» об известном в Америке художнике и нашем земляке Иване Жарикове всколыхнула и заинтриговала наших читателей. Многие приходили в редакцию и делились дополнительными сведениями, как бы желая убедить, что знают и помнят нашего талантливого белоглинца.
К примеру, местный писатель Анатолий Журавлев принес свою книгу «Кубань – мой отчий дом», изданную в 2010 году. В ней, как доказательство, было опубликовано посвящение Ивану Жарикову «История о спасении Богом». Автора настолько потрясла история, произошедшая с художником в концлагере, что Анатолий Журавлев не удержался и рифмованно описал ее:
«…На расстрельной стене –
угольком черным
Распятие Христа
Иван нарисовал.
Удивил врага
распятием Христовым,
Искусным рисунком
он его пронял…»
Предъявив книгу, белоглинский поэт хотел показать, что художник Иван Жариков не забыт, что его история волнует земляков.
ДУСЯ И МАЛЯРИЯ
Интересные сведения передала Евдокия Андросова, двоюродная сестра художника.
— Через родственников я слышала другую историю о картине, спасшей Ивану жизнь. На самом деле он проколол себе палец и своей кровью рисовал портрет палача. «Таких не расстреливают», — тогда сказал фашист. Ценили немцы искусство, музыку… А у Ивана здорово все получалось. Настолько точно он передавал эмоции, движение, линии тела или лица… Бывало, увидит собачку во дворе, быстренько сделает набросок угольком или куском белой глины (ее раньше на рынке продавали. В блюдечко наливали гашеную белую глину, она стояла на солнце и становилась твердой, как кусок мела). Вот Иван такими кусками и рисовал. А собачка получалась, как живая: то она за ухом чешет лапкой, то дорогу перебегает. Использовать такой своеобразный материал, как белая глина, можно было и в другом творчестве.
Однажды он сделал мне подарок из белой глины. До сих пор поражаюсь, как можно было из этого рыхлого материала изготовить тонкую, изящную, красивую статуэтку балерины с поднятой вверх ножкой. Она была прекрасна, очень мне понравилась. Стояла она в хате на самом видном месте. Помню, в хатенке было много мух, что прятались от летнего зноя. Мы выгоняли их на улицу полотенцами. И мать, простая крестьянка, понятное дело — без образования, ничего не видавшая, кроме деревенской жизни, мне все говорила: «Осторожно, Дуся, Малярию не сбей!». Это она так мою балерину называла.
— Читатели много раз задавали вопросы: почему Иван Жариков так и не вернулся на родину? Почему не давал знать о себе родственникам?
— Время тяжелое было, — отвечает Евдокия Ивановна. — Пленные концлагерей попадали под подозрение власти, подвергались гонениям и ссылкам, сидели в лагерях. Неспокойное время переживала наша страна. Теперь уж не нам судить, правильно ли поступало правительство или обстоятельства их вынуждали так действовать. Но скажу уверенно, что именно из этих соображений Иван остался «без вести пропавшим» – берёг своих близких. Его мать Анна Алексеевна до самой своей смерти не верила, что он погиб, сгинул, пропал без вести. На груди всегда носила медальон, который открывается, а внутри — фотография. Материнское сердце не обманешь.
Родственники Жариковых ухаживают за могилкой Анны Алексеевны. Рядом недавно установили памятник Ивану Жарикову, как бы стараясь помочь матери и сыну, наконец, обрести друг друга. Однако могила художника пустая – прах Ивана Жарикова находится далеко, в Канаде.
ЛОСКУТОВ И НЕСБИТ
О жизни художника белоглинцы узнали благодаря ученому Андрею Лоскутову, нашему земляку, ныне живущему в Соединеных Штатах. Андрея Васильевича волнует, что наследие талантливого художника, белоглинского самородка хранится так далеко от его родины. Что совершенно чужие люди, просто ценящие его талант, заботятся о его творческом наследии. Автор биографии художника Стивен Несбит и некий частный исследователь живописи Мак стараются сохранить его работы и имя в истории искусства.
Тоска Ивана Жарикова по родине прослеживается в его пейзажах кубанской сторонки и портретах местных жителей. Картины в светлых тонах, много желтого и небесно голубого, на которых изображены счастливые, улыбчивые люди в своей повседневной жизни. Или задумчивые и мудрые руководители, старики. Автор с точностью и легкостью сумел передать настроения и внутренний мир своих земляков, хотя практически все картины он писал, как говорят, по памяти.
Просматривая галерею художника на сайте www.garikow.com, обратила внимание на два портрета: статного офицера и «Человека в красном плаще». Офицер величав, грозен, само­уверен. А рядом истинная сущность этого же человека: взгляните в хитрые и холодные глаза человека в красном. Настоящее воплощение зла. Не возникает даже сомнения, что на холстах изображен именно палач в двух лицах, а суть их одна… Это Френк Зерес, нацистский комендант концлагеря. Как писал С. Несбит в биографии, «…зло Френка Зереса так темно, что он (Жариков) никогда не забывал его лицо и зверства в концлагерях под его командованием».
Здесь же Стивен Несбит описывает еще одного причастного к картинам человека. Личность таинственная, не пожелавшая себя назвать, скрывается под именем Мак и считается хранителем картин Жарикова.
МАК
В начале 1990-х годов Мак расследовал дела нацистов, укравших в годы войны произведения искусства. Этот человек занялся активным поиском коллекции из 200 картин известного русского художника Ивана Жарикова. И трудно поверить, что за ненадежными воротами и навесным замком более 20 лет в неприметном домике на окраине города Орландо штат Флорида хранилась потерянная коллекция. Мак отыскал ее в 2004 году.
«Фотографии работ Жарикова заинтриговали меня. Его картины были выполнены с большим мастерством, но когда я исследовал их, то обнаружил, что нет информации о самом художнике. Как будто он внезапно исчез», — вспоминает Мак.
Вскоре ему удалось собрать воедино некоторые факты о ранних этапах жизни Жарикова, но потом вдруг поисковая работа застопорилась. Никто не был точно уверен, что случилось с художником. Казалось, мир искусства потерял из виду Ивана Жарикова. Вскоре Мак обратил внимание, что иногда картины выставлялись на продажу через интернет от частных продавцов. Это озадачило его. «Я нашел его! И трудно поверить, что такой талантливый художник, как Иван Жариков, был неизвестен европейскому сообществу искусства». (Потому, видимо, так трудно было найти его картины.)
После ухода на пенсию Мак переехал во Флориду. Он искал спокойной жизни, солнечного света и самостоятельности в сборе информации о Жарикове. В 2001 году другая картина художника была продана с аукциона в Орландо. Он связался с аукционистом и выяснил, что продавец – сын Ивана, Арнольд, но он не оставил адреса.
Только через несколько месяцев состоялась встреча Мака и Арнольда, во время которой выяснилось, что произошло с художником, и что родственниками принято решение распродать коллекцию картин. Он узнал, что большую часть, а именно 200 картин коллекции Ивана, никто никогда не видел. Это была та самая потерянная сокровищница его полотен, найденная Маком в г. Орландо.
«Обнаружение утраченной коллекции картин этого мастера было как открытие гробницы фараона в первый раз. Я знал, что эти произведения изобразительного искусства не видели дневного света» — говорил Мак.
В течение нескольких недель картины были каталогизированы в полную коллекцию. В лабазе также были личные вещи и документы, относящиеся к жизни художника. Были фотографии, документы беженца, рукописные заметки и вырезки из газет.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
В этой интересной и познавательной истории, казалось бы, можно ставить точку. Да, прекрасно, что творчество художника не забыто, коллекция найдена. Но картины пылятся где-то в частном собрании, по отдельности уходят с молотка. Самое логичное, о чем можно задуматься: почему бы это наследие не передать на родину художника, в Краснодарский край. Если бы была подобрана галерея, где можно было устроить постоянную экспозицию работ художника, можно было бы начать переговоры о передаче наследия – об этом упоминали в разговоре Лоскутов и Несбит. Для воплощения идеи нужны усилия влиятельных, заинтересованных людей.

(Использованы материалы сайта http://www.garikow.com/)