В наше время в обществе сложилось устойчивое убеждение, будто наркомания является настолько неистребимым злом, что справиться с ней не могут даже в очень развитых странах. Прежде всего потому, что сами наркоманы не спешат избавляться от своей зависимости, а медицинские средства, как правило, мало чем могут в этом помочь. О тех же, кто смог преодолеть свой порочный недуг, рассказывают, как о настоящих героях. Однажды в дальней дороге мне довелось встретить такого человека…
Года два назад я был в очередной длительной командировке, маршрут которой пролегал из одной окраины Южного федерального округа в другую. В одном из населенных пунктов рядом со мной сел мужчина средних лет. С первых мгновений он показался мне весьма интересным попутчиком. Как обычно садятся в свободное кресло пассажиры? Сначала безэмоционально спрашивают у соседа: «У вас свободно?» — и, получив утвердительный ответ, тяжело плюхаются рядом. А этот очень доброжелательно поздоровался и, улыбаясь, спросил: «Не возражаете, если составлю вам компанию? Ненадолго — мне через час выходить…»
Причин возражать у меня, конечно же, не было и в ожидании отправления автобуса я продолжил обозревать в окно местные окрестности.
— Нарколыгу приняли… — вдруг услышал краем уха от своего нового соседа.
Я недоуменно посмотрел на него.
— Говорю, наркомана повязали, — растолковал мне попутчик и кивнул головой в сторону противоположного окна. Приглядевшись, я увидел, как два милиционера вели к «бобику» молодого человека, одетого в давно заношенный дешевый спортивный костюм.
— С чего вы взяли? — удивился я.
— Да я их за версту вижу! — уверенно ответил сосед и, все так же мягко улыбаясь, сказал:
— Я ведь сам когда-то таким был…
Не знаю почему незнакомец решил поведать мне историю своей непростой жизни, но она оказалась не только очень интересной, но и весьма поучительной. Самое главное, в ней содержался и нравственный вывод, и «хэппи энд», которого так не хватает в нашей жизни. Рассказ Александра (как представился собеседник) был лишен той заунывной печали сломленного судьбой человека, свойственной российскому «исповедальному жанру».
Как поведал мне мой попутчик, он родился и вырос в небольшом городке одного из соседних регионов. Говорит, что в детстве был веселым и энергичным мальчишкой, очень любил читать книги и часами слушать рассказы старших «за жизнь». Однако учился так себе — с тройки на четверку.
— Мне просто лень было, — признался Александр. — Напрягаться не хотелось! Мать меня одна воспитывала и пока днем была на работе, я давал себе волю — или книжки про индейцев читал, или с пацанами где-то шлялся. А ведь говорила мне классная: «Сашка, у тебя светлая голова. Учись — человеком станешь!». «А я и так человек!» — звонко отвечал я ко всеобщей радости одноклассников.
Мать тоже повлиять на меня особо не могла. Я с ней не спорил, выслушивал поучения, кивал головой и шел на улицу. А в старших классах началось увлечение мотоциклами, музыкой, «качалкой» (ходили в подвал заниматься на самодельных тренажерах). Тут уж к школьной учебе у меня интерес вовсе пропал. Само собой разумеется, после 8 класса пошел в ПТУ.
В это время страна переживала одно из своих смутных времен. На излете перестройки молодежь стала активно осваивать ранее запрещенные «радости жизни»: альтернативную музыку с протестным содержанием песен, слишком вольное и вызывающее поведение, ну и разного рода вредные привычки.
— В ПТУ впервые попробовал травку, хотя до этого даже не курил! Почти все одноклассники (парни) курили, а я нет, и очень гордился этим. Веришь, даже спиртное не употреблял! — восклицал Александр. — А здесь меня новые друзья-товарищи убедили, что курить траву — «это не водку жрать и травиться никотином, а особое мировосприятие получать». Представляешь? Маразм! Эх, знал бы тогда, чем для меня обернется этот «чудесный дым»…
Однако, как признался мой собеседник, особой тяги к анаше у него тогда все же не возникло. Или она просто не успела сформироваться, так как нашему герою пришло время служить в армии, а там с дисциплиной было все в порядке. Служил Александр в северных районах нашей бескрайней страны (благо, здоровьем Бог не обидел) и убежден, что этот период для него был одним из самых лучших в жизни, по-настоящему стоящих.
— Судьба мне дала отличную возможность начать все заново, переоценить доармейский опыт «свободной жизни» и сделать правильный выбор на будущее. Но опять верх взяла банальная лень и слишком легкое отношение к жизни, — вздыхал мой собеседник и качал головой. — Я ведь до армии особых трудностей не испытывал. Жил, как живется, — просто и весело — и думал, что так всегда будет.
Вернувшись домой, Александр застал своих старых друзей-товарищей за освоением новых видов наркотической отравы. Теперь они уже кололись, и вся их нехитрая жизнь состояла в поисках или изготовлении очередной дозы. «Братана Сашку» старое общество приняло радушно.
— Конечно, колоться стал далеко не сразу. Сначала просто брезговал и боялся. А потом смотрю: один колется год, и ничего — живой, другой уже три — и тоже «здоров». Сначала, преодолев брезгливость, решил просто попробовать, чтобы понять своих друзей, а потом, как все наркоманы, банально и незаметно втянулся. Кстати сказать, вместе с этим впервые стал курить и сигареты…
Александр признался, что лично его подтолкнуло к дурману не столько любопытство или желание следовать образу жизни товарищей, сколько пресловутый дух времени. Советский Союз распался и начались лихие 90-е: безработица, безденежье, бесправие, безнаказанность. Работать, «как другие лохи», на стройке, в колхозе или торговать тряпьем ему не хотелось, а уехать в город и пробивать себе дорогу в жизнь, как это сделали многие одноклассники, вновь отсоветовала матушка-лень.
— «Что меня ждет в городе?» — спрашивал я сам себя. А здесь укололся — и все понятно, как дальше жить и чем заниматься. Дозу искать! — продолжал мой собеседник. — Понятное дело, стали мы с дружками криминальничать. Участковый, мой бывший одноклассник, при каждой встрече говорил мне: «Саня, бросай ты это дело. Сядешь ведь!». «Сяду — выйду. А жить буду по-своему!» — отвечал. Я и сам не заметил, что уже стал обыкновенным наглым и бессовестным «наркошей», который просто не способен задумываться о чем-то серьезном. В общем, как и предупреждал участковый, посадили меня и срок получил ощутимый.
Перед зоной больше беспокоился о том, как он будет колоться за решеткой, чем о матери или о своей подруге, с которой они вместе жили уже несколько лет. Лена не употребляла наркотики и всячески старалась повлиять на своего избранника, так как была влюблена в него с детства и свято верила, что он «все равно не такой». Сашкин срок она даже восприняла с надеждой, мол, посидит-подумает, вернется человеком, а тогда можно будет и свадьбу сыграть.
Зона на Александра произвела удручающее впечатление.
— Я, веселый и жизнерадостный человек, вдруг попал в мрачное, злое и заунывное общество, да еще и на несколько лет! — продолжал он свою исповедь. — Первое время вообще хотел повеситься от тоски, хотя проблем с сокамерниками не было, и отсидел достойно. Просто вся тюремная атмосфера тяжелой плитой ежедневно давила на меня и я впервые в жизни стал задумываться о том, для чего живу на этом свете и что буду делать дальше. Благо, окружающая обстановка хорошо этому способствовала.
Собеседник поведал мне, что на зоне наркоманам приходится гораздо труднее, чем остальным сидельцам. В отсутствие наркотиков они вынуждены изобретать всевозможные зелья и пойла, чтобы держать себя «в форме». Если обыкновенные сигареты там на вес золота, то что говорить о каких-то наркотических изысках! Плюс ко всему наркозависимые, по понятным причинам, очень уязвимая категория заключенных и частенько попадают в зависимость от других зэков, что чревато далеко идущими последствиями.
— Посмотрел на это с тоской и решил навсегда завязать, чего бы мне это ни стоило, — сказал Александр. — Первое время, конечно, было тяжело. Но, видимо, вовремя меня посадили и не всю волю и самоуважение я успел проколоть. А тут еще Лена сообщила, что беременна и собирается ждать меня. Это стало самым сильным стимулом, и я поклялся больше никогда не прикасаться ни к какой отраве!
— Тяжело было «переломиться»? — спросил я своего собеседника.
— Трудно, но не смертельно, — ответил Александр. — Колоться-то и вести гнусную жизнь нисколько не легче! Да и какой смысл сидеть столько лет за решеткой, чтобы в итоге вернуться все тем же наркоманом? В общем, несмотря на многие трудности, мне удалось развязаться с наркотой. Да еще и курить бросил! Другие зэки наблюдали за мной с большим интересом и впоследствии еще более зауважали.
Отсидев положенный срок, Александр вернулся домой. Лена его дождалась, и вскоре молодые сыграли свадьбу; сын пошел в 1 класс. О новой жизни мой попутчик рассказал с особым удовольствием:
— Мы с Леной решили сына тоже Сашкой назвать, в честь меня. Теперь я ему говорю: «Сашка, учись — станешь человеком!». Он парень умный, прилежный, родителей слушается. Через него как бы заново свою жизнь проживаю и учу его уму-разуму, вроде как самого себя воспитываю. Не скрываю, кем я был и за что сидел. Сын все понимает, и я верю, что он вырастет настоящим человеком.
Чтобы навсегда проститься с прошлым, Александр с семьей переехал в другой город. Первые годы пришлось много потрудиться, чтобы закрепиться на новом месте. Однако новая жизнь давала в избытке сил для преодоления трудностей и потихоньку, помаленьку стало приходить вполне ощутимое благополучие. Сейчас наш герой работает бригадиром в строительной фирме и мало кто догадывается, что когда-то он был по собственному меткому определению «неудачником с большой дороги».
— Сколько лет не колешься? — спросил я его.
— Скоро будет 15! — ответил он и с особой гордостью добавил: — Не колюсь, не курю и не пью…
На прощанье задаю резонный вопрос:
— Говорят, бывших не бывает. Не боишься, что когда-нибудь в тебе все же проснется «старый черт»?
Александр твердо ответил:
— На самом деле это каждый для себя решает сам. Своего черта я собственными руками задушил в себе и для меня обратной дороги нет!