…Виктора Беседина вызвали в райвоенкомат через год после чернобыльской катастрофы. С первых слов военкома понял, куда ему придется отбыть в ближайшее время. И какую работу будет выполнять, тоже представлял – рассказывали знакомые ребята из села, кто успел «повариться» в этом радиационном котле.
По приезде на место дислокации Кубанского полка Виктор Николаевич попал в роту особого назначения под мирным что ни на есть названием «Аисты». Первые два дня с ними встретились доктора наук, разработчики атомной энергетики и честно, без утайки, объяснили, как радиация влияет на организм человека.
Задачей Беседина и его товарищей была чистка 7001-й комнаты от невидимой опасности. Каждый из них, зайдя в помещение, обязан был мокрой тряпкой вымыть один квадратный метр пола и выйти по звуку колокола. Все делалось быстро, в темпе, занимало несколько секунд. Эту комнату не один раз в течение недели они мыли, отбивали штукатурку, наносили новую, красили. Все зависело от показаний дозиметра. Потом ставил строительные леса под вытяжную трубу, снимал с крыши 3-го блока радиационный грунт.
За полтора положенных месяцев Виктор сделал 28 выездов на станцию.
— Рота «Аистов» быстрее всех набирала дозу. Потом, дожидаясь конца срока, по заданию местного сельского совета в поселке снимали имеющуюся кровлю с домов и ставили новые шиферные крыши. И еще неделю помогали здешним колхозникам заготавливать сено. Умом понимали опасность для себя, но не видели ее. На другой же день после похода в зараженную зону у всех появилась тошнота и не покидала до отъезда. Перед глазами висел огромный плакат с таким текстом: «Если куришь — брось. Не куришь — закури». Это необходимо, чтобы вызвать кашель, с которым зараза начнет отхаркиваться, — рассказывает ликвидатор.
— Вам тогда удалось «завязать» с курением? — спрашиваю.
— Куда там! Спасовал, не смог преодолеть эту дурную привычку.
— Бросил только 2 года назад, когда я сильно заболела и меня раздражал запах табачного дыма, — замечает супруга Валентина Васильевна.
— Призывали ведь самых здоровых. Виктор Николаевич, все выдерживали выход на крышу, в ту самую, 7001-ую комнату?
— Часто становился свидетелем того, как увозили людей в госпиталь. Сила у радиации великая. Дома с удивлением обнаружил, что мои наручные часы покрылись ржавчиной. У тех ребят, кто носил очки, стекла теряли оптическое свойство, становились обычными стеклами.
По возвращении домой Виктора Николаевича набранная доза радиации почти сразу же дала о себе знать. Он стал часто лечиться в больнице. Но от группы инвалидности отказывался, не хотелось капитулировать перед болезнью. Да и от коллектива, где работал животноводом много лет, говорит, не хотелось отрываться. Только в 1993 году оформился на группу, когда медики вопрос поставили ребром: или сейчас, или никогда.
— Впечатление такое, что сегодня не осталось ни одного здорового органа. И история болезни с каждым годом все толще, — замечает Беседин. — По просьбе медсестры вынужден хранить ее дома.
Несмотря на болячки, Виктор Николаевич держится молодцом. Вырастил, выдал замуж дочек. Радуется внукам. Дом — как игрушечка, двору присвоено звание образцового порядка.
Пишу, а наш разговор с Бесединым не дает покоя. Наконец догадываюсь, что смущает меня — название роты «Аисты». Возможно, давшие такое имя воинскому подразделению имели в виду эту птицу, как надежду на лучшее. Ведь аист — символ новой жизни. Может, они имели в виду спасение мира от опасного врага.