В дом мастера-краснодеревщика, резчика по дереву Владимира Сахарова, жителя х. Туркинского, попадаешь, как в сказку. Настоящий музей, где вся мебель, люстры, настольная лампа, многочисленные подставочки и вешалочки, рамочки, шкатулки – все сделано с любовью и фантазией, руками искусными и умелыми. Ныне Владимир Иванович инвалид I группы, в 2002 году перенес тяжелую операцию, следом – два инфаркта. Но не теряет присутствия духа. Более того, в любимом увлечении черпает силы для жизни и с тех пор, как оказался сильно болен, освоил новые техники и сделал большинство из тех шедевров, которые можно увидеть в его доме. Работы туркинского самородка неоднократно принимали участие в выставках. Так, в 2008 году, например, участие в краевом фестивале-конкурсе народного художественного творчества отмечено дипломом.
— Мои изделия есть в коллекциях ценителей не только во многих городах России, но и за рубежом — в Германии, Турции, — рассказывает В. Сахаров. — Ни одного из них не продал, только дарю, если очень хочется сделать человеку приятное.
Это понять можно, ведь определить цену этим вещам практически невозможно, слишком много вложено в них кропотливого труда, вкуса, выдумки, каждое по-своему уникально. Ведь деревянные узоры или мозаика из цветной соломки создаются автором по неповторимому замыслу.
В юности Владимир Иванович в апшеронском ФЗУ получил профессию столяра. Вот и все его образование, остальное все постиг своим умом да руками. Ребенком слышал он, что был в роду Сахаровых искусный краснодеревщик — его дед Андрей Максимович. Заказывали ему мебель и разнообразные конные повозки со Ставрополья, Таганрога. Слава о его мастерстве гремела на всю округу. Но в годы революции по ложному доносу расстреляли его, оставив на руках овдовевшей жены пятеро сирот. Получается так, что хотя и не знал он деда лично, продолжил его ремесло. Около 10 лет преподавал в школе труды, потом около двух десятков лет работал электриком. Бывшие его ученики не забывают уроков, ведь вместе с ними он делал для школы мебель, учил их и многим полезным в хозяйстве навыкам – вязать метлы, веники. Бывает, что ставшие взрослыми школяры семидесятых приезжают к своему учителю, навещают, советуются. Жаль только, что никто в полной мере не перенял его мастерства. Учились понемногу все, многие туркинские мальчишки ходили и к нему домой, когда учителем уже не работал. Никому не отказывал, наоборот, мечтал, чтобы хоть кто-то из них влюбился в это ремесло так, как он. Случай свел его однажды в больнице с пареньком из п. Центрального Игорем Лактионовым. Он заинтересовался, приезжал к нему на каникулы, жил у Сахаровых и учился всему.
— Полюбил я смышленого парнишку, очень верил, что продолжит мое дело. Подарил ему шикарный набор инструментов, привезенный мне в подарок дочерью из Германии, — рассказывает Владимир Иванович. — Встретились мы с ним спустя несколько лет. Игорек приходил с щедрыми гостинцами в больницу навестить меня. Сказал, что учится в институте на инженера. Но резьбу обещал не бросать, сказал, что в свободное время будет обязательно деревом заниматься.
В технике деревянной скульптуры сделан забавный медведь с бочонком, прорезная резьба представлена многочисленными подставочками, накладной резьбой украшены тумбочки, ларцы, фоторамки, геометрической – изобилуют разнообразные шкатулки. В довольно редкой и сложнейшей технике – инкрустации соломкой – выполнены другие шкатулки. Интересуюсь у мастера, как это делается.
— Я раньше делал инкрустацию обычной соломкой, для этого годится только ржаная. Другие оттенки ей можно придать, прогладив утюгом (серый цвет) или засыпав горячим песком. В 80-х годах в хуторе появился мастер Зязин. Рассказывали, что он отсидел и что умеет делать красивое своими руками. Как же мастерам не познакомиться? Пришел я как-то к нему, полюбопытствовал и ахнул – умел тот делать инкрустацию цветной соломкой. Не раскрывая своих умений, спросил, как он это делает. Тот рассказал и даже дал мне пучок разноцветного материала – попробовать. Через несколько дней показал ему шкатулку, которую украсил его соломкой. На ней была новогодняя картинка: елочка, зайчики, пушистый снег. Все удивились, а «учитель» — больше всех: тому, что я превзошел его мастерство, — рассказывает В. Сахаров. — Я стал делать картинку на черном фоне, когда отчетливо выделяется каждый цвет, а не сплошной пестротой, как видел у него. Применял округлые детали для составления орнаментов, что позволяет создавать более оригинальные композиции.
— При выполнении резьбы на поверхность изделия предварительно наносится рисунок. В работе с соломкой это невозможно, и в этом — сложность. Все придумываю сразу, импровизирую, — продолжает мастер. — Соломка режется на «суставчики», прокрашивается отдельно каждым красителем, закрепляется специальным составом, затем проваривается 2 часа. Резцы использую только самодельные, заводские для этого не подходят. Делаю их из «опасных» дедовских бритв или кос. После очищаю каждую соломинку изнутри, разравниваю резцом, нарезаю на маленькие кусочки, согласно творческому замыслу, по ширине соломинку можно разделять только по волокнам. Клей использую только мездровый (костный). Технология приготовления его долгая, но он очень быстро схватывается. Чуть проворонишь, и окаменеет. Зато даже микроскопические кусочки соломки будут приклеены им надежно. Консистенция клея – тоже дело навыка, нельзя не перезагустить, не сделать жидкий, и наносить его надо очень умело. Иначе все изъяны будут сразу заметны неровностями и перекошенным рисунком.
Понятно, что волшебство, которое можно увидеть и потрогать, это очень сложный процесс. А главное, о чем печалится мастер, — не достать хорошего материала. На резьбу, к примеру, идет только древесина мягких пород: липа, менее предпочтительны ольха, осина. А такой днем с огнем не сыщешь.
Есть у Владимира Ивановича заказы монастырей и храмов, на которые нужен качественный материал. Ковчежец для мощей, жертвенник существуют пока только в его замыслах. И хочется пожелать мастеру здоровья и новых прекрасных работ.