Уважаемые белоглинцы! Я сослуживец вашего земляка Евдокима Емельяновича Багрия. Хочу рассказать об этом замечательном человеке и познакомиться с теми, кто знал его и помнит. Воевал он в составе артиллерийской батареи 730-го артполка 226-й стрелковой дивизии 60-й армии. Ваш земляк погиб на моих глазах и, узнав в интернете (сайт www.OBD.Memorial.ru) место рождения героя, решил обратиться к землякам.
Было это так…
Личный состав батареи формировался, в основном, из участников Сталинградской битвы, тех, кто лечился в госпиталях и после выздоровления направлялся в Петровские лагеря под Саратовом для комплектования боевых частей. Вспоминается эшелон до Ельца, горящие цистерны на станции, марш-бросок через Ливны, Фатеж, Льгов и боевой рубеж за селом Мухино Хомутовского района, которому суждено было стать одним из участников Курской Дуги. Неизвестно было, сколько времени здесь простоит.
Командовал Центральным фронтом талантливый полководец К. Рокоссовский, который приказал, преже всего, зарыться в землю. Для орудийных расчетов выкопали блиндажи, упрятали в окопы орудия, снарядные ящики, укрыли и лошадей (батарея была на конной тяге).
Четыре 76-миллиметровые орудия ЗИС-3 занимали опушку пышной зеленой рощи, где, как положено в эту пору, заливались курские соловьи. Но нередко приходилось вскакивать по тревоге и становиться к орудиям – отбивать атаки прорвавшихся через передний край немецких танков. В минуты отдыха, конечно, собирались вместе, обсуждали сводки Совинформбюро, рассказывали о том, кто чем занимался до войны, кого оставил дома. Пели русские, украинские, казахские, узбекские песни – таким многонациональным был состав нашей батареи. Евдоким Емельянович с увлечением говорил о Кубани, ее красотах, смелых и открытых людях, о своих родных, на встречу с которыми очень надеялся. Он непременно завладевал вниманием, когда речь заходила о лошадях: любил их с детства, холил, умел укротить строптивых, подчинить своей воле. А когда запевал: «Были сборы недолги, от Кубани до Волги…», мы дружно подтягивали.
Памятным для нас было 26 августа 1943 года. В 7 утра словно вздыбилась земля и раскололось небо: от залпов «катюш», беглого огня артиллерии всех калибров, разрывов мин и бомб стоял сплошной гул. Над выжженой степью возникло и, разрастаясь, поднималось все выше и выше бурое облако. Становилось сумрачно, как при солнечном затмении. От выстрелов дымилась краска на стволах, к ним невозможно было дотронуться, как и до пышащих жаром стреляных гильз.
По условному сигналу огонь перенесли в глубь немецкой обороны. Вперед двинулись наши танки, самоходки. Казалось, немцы не выдержат такого удара и покинут траншеи. Но вслед за первой линией обороны вставала вторая, третья, оживали доты и дзоты. Снялись с прежней позиции и мы. Не раз приходилось вести огонь прямой наводкой, почти в упор. Лишь на пятый день пришел успех. Наша 226-я стрелковая дивизия 30-го августа освободила украинский город Глухов. И получила наименование Глуховской. Следом были освобождены города Путивль, Кролевец, некоторые села.
Батарея держала путь к Сейму, пересекающему Сумскую область поперек. Орудия на конной тяге растянулись по дороге. И тут раздалась команда: «Воздух!». В небе появились немецкие истребители. По «мессершмитту», который резко снизился и поливал нас свинцом, мы открыли стрельбу из карабинов. Безрезультатно. А наши две лошади забились в дорожной пыли. Убитых лошадей быстро заменили (два дня назад мы пополнили запас лошадей за счет оказавшегося поблизости конезавода).
В ночь со 2 на 3 сентября 1943 года мы вышли к реке Сейм у села Камень Кролевецкого района. Надо было переправиться на тот берег. Мост немцы разрушили. Пришлось искать брод. Нашли его под утро. Когда стали переправлять первое орудие, уже и вовсе рассвело. Тут показался немецкий самолет-разведчик, «костыль», как его называли. Значит, стоило ждать «гостей». И они, действительно, вскоре пожаловали.
Зенитки, как это часто бывало, к переправе не подоспели. И немецкие самолеты безбоязненно, остервенело, стая за стаей, с ревом вились над рекой, сбрасывая бомбы, стреляя из пушек и пулеметов.
Река текла быстро, ее глубина достигла полутора метров, орудия скрывались под водой. Неизвестно, как бы все обернулось, если бы не Евдоким Багрий. Только он мог укротить трофейного, прямо-таки сказочного жеребца с пышной гривой и длинным, до земли, хвостом. Перетянув одно орудие, вороной красавец с уверенным седоком возвращался на левый берег, чтобы «взять на буксир» очередную четверку лошадей и переправить пушку через реку. Уже в бурлящем потоке скрылось четвертое орудие, когда над головой промчался «мессершмитт» и прошил пулеметной очередью спины ездока и лошади. Вода окрасилась кровью. На песчаном берегу мы похоронили отважного бойца. Как был, в белесой, выгоревшей на солнце гимнастерке, пропитанной его потом и кровью. На фанерной дощечке написали его имя и фамилию в надежде, что жители села отдадут ему надлежащие почести.
И не ошиблись. После войны мне довелось быть на встрече участников освобождения Кролевца и Кролевецкого района. Там вручили 6-й том «Книги памяти Украины. Сумская область». В ней среди тех, кто пал за освобождение села Камень 3 сентября 1943 года я с волнением прочел имя Евдокима Емельяновича Багрия. В памяти всплыла его статная фигура, прочно восседающая на резвом рысаке, будто Илья Муромец, сошедший с картины Виктора Васнецова «Богатыри». Прах отважного воина покоится в братской могиле, над которой воздвигнут обелиск. Сюда в годовщины Победы и освобождения села приходят жители, чтобы поклониться подвигу патриотов.
Потеряв на войне отца и брата, понимаю, насколько дорога для каждого близкого человека любая весточка из тех лет. Потому буду рад, если мое сообщение прочтут внуки и правнуки героя, его земляки. Им есть кем гордиться!
П. БОГДАНОВ, ветеран Великой Отечественной войны.
