Еще летом 1942 года Валя Желудкова пришла во второй стрелковый батальон 683-го полка, 151-й стрелковой дивизии из полковой медикосанитарной роты, состав которой часто менялся. Более опытных санинструкторов направляли в роты и батальоны взамен выбывающих — убитых и раненых. Ей, Валентине, уже пришлось, и не раз, испытывать на себе страшные невзгоды войны, бывать под бомбежками и артобстрелами.
С тех пор как добровольно подала рапорт о переводе из госпиталя в боевую часть, прошло больше года. В батальоне привыкли к ней быстро, и она привязалась к этой дружной боевой семье. Профессию медика освоила еще до войны, поступив сразу после семилетки в Ялтинское медучилище. И теперь она направляла все свои силы и знания на спасение этих людей, порой грубоватых, а может, специально скрывающих свое уважение к ней…
Она прошла вдоль деревянного сарая. У его подветренной стороны стояли и сидели, привалившись к завалинке, раненые солдаты. Кто-то из них, начертив на двери круг, упражнялся в метании финки.
— Разве так бросают нож? — выступил вперед младший лейтенант даргинец Пашаев. — Смотри.
Резким, отточенным движением он метнул финку, вторую, третью, разместив их по окружности треугольником.
— Забавляешь публику, младшой? — раздался звонкий голос комбата, старшего лейтенанта Голуба. — А вы что здесь делаете? — сощурил глаза на Валентину.
Невольно вспомнил первую встречу с ней. Эта маленькая ростом, хрупкая и довольно симпатичная девушка с огромной санитарной сумкой на боку сразу пришлась ему по душе. Пришел на память первый разговор с ней.
— Справитесь ли с возложенной задачей?
Ждал в ответ четкое и заверительное: «Так точно!» Но ответа не получил, наоборот, ошеломила его встречным вопросом:
— Где размещать медпункт, товарищ старший лейтенант?
Он посмотрел на нее потеплевшим взглядом. Замечательная девушка. Сколько раз в атаках видел, как ее маленькая фигурка мелькала в самом пекле боя, даже переживал за нее: убьют же, сумасшедшую. И как откровенно радовался, когда после очередного боя встречал ее невредимой…
— Санинструктор Желудкова, как дела на медпункте?
Они отошли в сторону. Он слушал ее доклад, впервые заметив и горькие морщинки у рта, и голубые круги вокруг лихорадочно блестевших от бессонницы глаз. И отчего-то стало жаль ее — милую, уставшую. Стало как-то не по себе за то, что привык говорить с ней официальным тоном, считать ее не женщиной, а солдатом.
Махнув рукой и прервав ее доклад, изменившимся голосом спросил: «Как ваша семья, что пишут из дому?»
Дом… Ей сразу же вспомнились ее короткая довоенная жизнь, короткое женское счастье. Все было: радость, любимый муж. А потом… Не успела как следует ощутить это счастье, как началась война. Муж‚ офицер Петр Желудков, сразу же ушел на фронт, вслед за ним покинул родной город Саки и отец — ветеран гражданской войны Дмитрий Петрович Терещенко. Уехала и она в один из военных госпиталей Симферополя. Дома осталась только мама, Мария Петровна. Как она там?
— Ничего, Желудкова. То, что писем не получаешь, так это вполне объяснимо: война.
…Батальон расположился на окраине села Майское. Все ближе и ближе продвигался он вместе со всей армией к Моздоку. Немцы отрывались яростно, то и дело переходя в контрнаступление.
Завязавшийся короткой перестрелкой бой набирал силу. Бросив основные силы на левый фланг батальона, который замыкала шестая стрелковая рота лейтенанта Миночкина, противник начал теснить ее. Замолчал станковый пулемет и отчетливей зазвучали резкие очереди «шмайсеров».
— Держать левый фланг! — крикнул в телефонную трубку комдив Саркисян. — Любой ценой удержать!
Командир батальона Голуб и сам понимал, что если немцы сомнут левый фланг, то это — конец. Вскинув к глазам бинокль, он увидел, как немцы, не таясь, шли уже в открытый рост. Хотел дать команду снять одну из рот и бросить ее вперед. Но тут увидел, что навстречу этои цепи короткими и быстрыми перебежками спешит знакомая и такая маленькая отсюда фигурка.
— Куда ее черт несет? — выругался крепко и длинно. — Да что она, ослепла?..
И вдруг ударила, секанула длинная и четкая очередь. Пулемет бил и бил в упор со всей своей торопливостью. Встретив неожиданный кинжальный огонь, немцы дрогнули и побежали, устилая поле зелеными комочками. Загремело «Ура!», и рота Миночкина, вырвав упущенную инициативу, бросилась вслед удирающим фашистам.
Голуб нашел ее уже в медсанбате. Подошел, долго смотрел на нее, словно в первый раз увидел.
— Спасибо, сестричка! Спасибо…
Этим же вечером они вместе с лейтенантом Миночкиным писали представление о награждении ее орденом Красной Звезды.
Освободительные бои гремели на Ставрополье, недалеко была уже и Кубань. С ходу взяв село Молотовское (ныне Красногвардейское), 151-я стрелковая дивизия двинулась на село Кулешовку, а правое крыло — на Белую Глину. Январь был обычным для этой местности. Под ногами чавкала грязь‚ «сдобренная» скудным снегом. Второй стрелковый батальон шел в бой и встретил сильный автоматный и пулеметный огонь. В атакующей цепи шла и санинструктор Валя Желудкова.
Атака с ходу была явно неудачной. В цепи появились первые раненые. Наконец удалось зацепиться на окраине. Спрятавшись за угловые дома, под прикрытием кустарников и неровностей местности, обтекали село слева и справа. Откуда-то методически бил немецкий ручной пулемет, прижимая бойцов к земле.
Вот горстка их сделала отчаянную попытку преодолеть пристрелянную зону. Двое забарахтались посреди улицы. Не обращая внимания на предупреждающие крики, Валя выскочила к ним на выручку. Веером брызнули пули. Она все бежала, бежала. А потом… Бойцы видели, как санинструктор остановилась, словно натолкнулась на невидимую преграду.
Смерть санинструктора потрясла бойцов. Теперь уже никакая сила не могла удержать их. Дружной атакой они смели фашистов. Бой уже гремел на западной окраине села…
Валя, Валентина Дмитриевна Желудкова-Терещенко… Красивая, такая молодая! Ее родина далеко от нашей белоглинской земли. Но она навсегда стала нашей землячкой, дорогим всем нам человеком. Спросите в Кулешовке о ней любого: и убеленного сединами человека, и школьника, и услышите: «Валя? Наша Валя? Как же, мы все хорошо знаем ее. Она породнилась с нашей землей кровью».
Совсем недавно из Симферополя пришло письмо от матери Вали 85-летней Марии Петровны Терещенко. Полны гордости за свою дочь строки письма этой русской женщины:
«Валя с детства была прямой, честной и отдала жизнь за нашу любимую Родину. Я горжусь своей дочерью. Спасибо вам, дорогие белоглинцы, мои дети и внуки, мои одногодки, за то, что живет на вашей земле память о Вале. Низкий вам материнский поклон!»
А вот еще одно письмо. Оно пришло от двоюродной сестры Вали — Ольги Семеновны Кубенко. «К сожалению, мы так и не успели получить ни одного письма с фронта от нашей Вали. Она так и не узнала, что в 41-м погиб на фронте ее отец, что не вернулся с войны и ее брат Борис. Наша семья гордится Валей, а все мы породнились с вашей белоглинской землей».
На стенде в Доме культуры села Кулешовки — фотография Валентины Дмитриевны: улыбчивая девушка смотрит куда-то вдаль. А на гранитных плитах, что на братской могиле, высечены фамилии селян, не вернувшихся с фронта домой. В этом списке — и Валентина Дмитриевна.
ОТ РЕДАКЦИИ. Очерк написан на основании воспоминаний бывшего начальника штаба 151-й стрелковой дивизии полковника в отставке А. Ф. Гришаева, бывшего командира 581-го Краснознаменного стрелкового полка подполковника в отставке С. М. Мартиросяна, бывшего командира второго стрелкового батальона гвардии полковника в отставке И. Е. Голуба.
А. КАРАЧИНЦЕВ.
